19 сентября в байк-клубе «Засада» прошёл поэтический вечер Лёхи НИКОНОВА, фронтмена группы ПТВП.

Наши корреспонденты Вячеслав ТУМАЛАНОВ и Егор ВОЛЬФ там побывали и пообщались с Лёхой об особенностях творческого процесса, новой пластинке ПТВП и его отношении к хип-хопу и новым законам.

«Между шахидом и поэтом нет разницы», или Поэтический теракт Лёхи Никонова в байк-клубе «Засада»

Если вы когда-нибудь были в байк-клубе «Засада», то вы точно должны понимать, что со словосочетанием «поэтический вечер» это заведение никак не вяжется. Тем не менее, именно здесь, среди байкерской символики, состоялось первое знакомство томичей с Алексеем Никоновым в качестве поэта — в рамках тура «Стихи – лучшее».

Алексей, вы приехали в Томск как поэт, а не музыкант. Насколько поэтический вечер отличается по отдаче, по внутреннему напряжению от концерта с группой?

Я могу наговорить много чего, но лучше один раз увидеть, чем несколько раз услышать. Это совсем другое дело вообще и никакого отношения к рок-н-роллу не имеет. Это поэзия.

Но ведь часто проводятся такие аналогии, что до появления рок-музыки именно поэты выполняли роль тех самых рок-икон и идолов.

Если говорить о 19 веке, начале 20-го, то да. Был такой момент, по крайней мере, в России. Не думаю, что во Франции это было также. Хотя и в России Сумарокова били.

А современных поэтов можно назвать рок-идолами?

Мне кажется, к современной поэзии относятся с пренебрежением, как она того и заслуживает.

Как у вас устроен процесс написания песен и стихов. Как, например, вы определяете, какие строчки лягут в основу песни, а какие станут стихотворением? Или эти два направления вашего творчества вообще не пересекаются?

Если говорить о стихах, то с течением времени процесс меняется. Я пишу, пишу, пишу, пока пишется, и бац, ну не пишется дальше. Чувствую, строка не держится последняя, бросаю. С восемью из десяти стихов происходит вот так. А оставшиеся два пишутся сразу. Из последних это «Мама, не переживай» и «Пусть меня посадят на ножи». Остальные же стихи обычно либо дописываются потом, либо я смотрю на стих и вижу, что последнее четверостишие лишнее. Последняя строка предыдущего четверостишия держит всё стихотворение. Я её отрезаю, эту строку, как Микеланджело, и получается стихотворение. Так написалось «Тебе не хватает малого».

Это как бы тайна творчества.

Текст песни – другое дело. Это не стих. Во-первых, у тебя определенная структура, музыкальная, мелодическая, ритмическая. Ты этим трём деталям должен соответствовать. Плюс ещё должен нести смысл. И этот смысл не должен быть тривиален, но в тоже время не перегружен какой-то интеллектуальностью, доступен. Самое же главное – всё это должно запоминаться. И вот всё то, о чём я выше сказал, закладывается в мелодию, которая для меня первоочерёдна. Стихотворение может быть мелодичным, но мелодия очень редко бывает поэтичной.

То есть в рамках ПТВП вы всё-таки сначала сочиняете музыку, мелодию, а потом уже наслаиваете на неё текст или наоборот?

Нет, сочиняется именно песня. Я поэт, для которого первична мелодия. Пацаны в моей группе тоже придумывают музыку. Так, на «Ультиматуме» всего восемь песен. Ты слышишь, там музыка какая? Она совершенно другая. Парни могут играть и совершенно сложную музыку. Но в «Ультиматуме» нам нужна была пустота. Риффы к альбому придумал наш гитарист Антоха (Антон Докучаев – прим. авт.). А вот в «Порядке вещей» и на новом альбоме большая часть песен уже моих. На «Порядке вещей» была одна мелодия Дэнчика (Денис Кривцов, барабанщик – прим. авт.), на новой пластинке одна песня сочинена Егором (Егор Недвига, бас-гитарист – прим. авт.).

Группа – это группа. Я не люблю вот это лидерство в группе. Я понимаю, что поневоле лидер, раз на сцене впереди высунулся. Но мне это лидерство претит. Говорю не из ложной скромности, и не потому, что хочу выпендриться. Просто пацаны делают гораздо больше, ну может быть не гораздо, но точно не меньше меня. Мы с тобой сейчас разговариваем, а Дэнчик с Игоряном (Игорь Карнаушенко, звукорежиссёр группы – прим. авт.) сводят альбом.

Вот кстати про новый альбом, «Ключи от всех дверей». У вас все альбомы отличаются по концепции, по звуку. Чего ждать на новой пластинке?

Шок для любителей «Ультиматума». Они, думаю, возненавидят этот альбом. Я плюну им в душу, неосознанно, я этого не хочу, но получается, что будет именно так. Мы записали witch—house поп-альбом с элементами шугейза и студенческого эмбиента. Ну и конечно, это пост-панк. Потому что мы всегда играем какой-никакой панк, иногда ортодоксальный, как в «Девственности» или «Ультиматуме». А вот этот альбом, я считаю, самый поп-альбом из всего, что мы делали. Только «2084» где-то рядом.

Больше лирики?

Здесь всё лирика будет. С первой песни, которая является небольшой привязкой к «Ультиматуму», но она всё равно другая. В определённом смысле этот альбом завершает трилогию, начатую «Зеркалом» и продолженную «Порядком вещей».

На физносителях выйдет?

Очень на это надеюсь. Но пока мы ещё досвести вовремя альбом не успеваем. Поэтому на виниле выпустить его прям в день презентации вряд ли удастся. Презентация будет 16 октября в интернете. Но к концу этого или началу следующего года «Ключи от всех дверей» точно выйдут на виниле, потому что я эту пластинку слышу только на виниле. У самого меня нет вертушки, но если бы у меня был этот винил, я бы пошёл к кому-нибудь в гости и послушал.

Название нового альбома «Ключи от всех дверей». Есть ли какая-то главная дверь, которую хотелось бы открыть и что за этой дверью?

(Без особых раздумий) Смерть. Когда индейцы узнали, что европейцы боятся смерти, они очень громко смеялись.

Недавно наша Госдума приняла закон о запрете мата в кино, театре и на концертах.

Я сочувствую головному мозгу Государственной Думы. Пусть почитают Пушкина, Баркова, Ерофеева, Харитонова, Державина.

В ваших стихах ненормативная лексика встречается довольно часто. Принятие этого закона как-то повлияло на ваши выступления?

Это донос?

Нет, конечно.

А как мне отвечать на твой вопрос? Если я скажу, что не повлияло, то это будет донос, а если скажу, что повлияло, то это будет неправда. Выбирай, как журналист.

Вообще такие ограничения, давление со стороны государства как-то могут повлиять на музыканта? Вызвать некую самоцензуру?

У меня никакой самоцензуры нет. Какие у меня были политические убеждения, такими они у меня и остаются. Но это мои убеждения. Я их никому, в отличие от остальных, не навязываю. Я их выражаю через свои песни, но это моё право как человека и творческой личности. Если мне не хочется, я этого не делаю, как на «Порядке вещей», «Порномании», «2084» или на нашем новом альбоме. Если мне этого захочется, то я это сделаю, как на «Ультиматуме», «Свободе слова» или «Гексогене». Нет такого, что я буду сначала фрондёрствовать, а потом бежать к царю с покаянием. Мне эти игры по боку. Но в тоже время я не буду плевать вместе со всеми на собаку, которую все пинают.

То, что сейчас происходит, это абсолютный позор, для страны в первую очередь.

То, что людям не дают играть концерты, несмотря на моё личное отношение к их музыке. Это говорит о том, что мы в жесточайшей ситуации находимся. Я бы и сам, может быть, некоторым ребятам, которым сейчас ставят палки в колеса, не давал бы играть, но не такими методами. Понимаешь? Пускай мне не нравится то, что они играют и поют, но я отдам свою жизнь за то, чтобы они имели возможность продолжать это играть и петь.

А у ПТВП ещё не было проблем с этим?

Это донос? Снова выбирай, либо это донос, либо я скажу неправду.

У вас большой опыт совместной работы с другими музыкантами, различных фитов и гостевых появлений. Может, расскажете о каких-то новых именах, с которыми хотелось бы посотрудничать и записаться вместе?

Да я вот только что из Новосибирска, где записал фит с Олегом Харитоновым («Латентная кома») и Димой Гусевым («Бухенвальд Флава»), отличным, талантливым, к сожалению, в России малоизвестным сибирским поэтом. Мы с ним записали трек, на котором моя часть длится 8 минут, и это то, что ребята из ПТВП не хотели со мной играть. Если бы мы в рамках ПТВП сделали, это бы был «Репортаж с петлёй на шее». Если бы мы сделали это в рок-стиле, тут парни были правы, получилось бы «Русское поле экспериментов». А за гранью группы всё отлично зашло. Ребята молодые, а молодость всегда права.

А вот на альбомах ПТВП приглашённых музыкантов никогда не было, если не ошибаюсь.

Ну почему? Исключения были. На «Ультиматуме» Паша Лагутин из Химеры играл, на «Порядке вещей» партию пианино играл Саша Улаев (Tribal Roots, Самосад-Бенд), потому что мы на пианино играть не умеем никто.

Это с точки зрения инструментала, а с точки зрения текста, вокала?

Это моя диктатура. Здесь я единолично всё решаю. Конечно, иногда пацаны на репетиции могут мне сказать: «Ха-ха-ха, это что за слово ты тут вставил»? Я их пошлю куда подальше, но через некоторое время это слово действительно могу поменять. А позвать другого человека прочитать свой текст в нашей песне или спеть мои стихи у меня никогда желания не возникало. В смысле текста я диктатор.

Видел, что вы на своей странице Вконтакте похвалили новый трек Oxxxymiron. С Макулаторой вот ещё дружите, с Бухенвальд Флава записываетесь. К рэпу, хип-хопу вообще как относитесь?

Отношусь отлично. Много хороших сейчас рэперов. Больше, конечно, плохих всё-таки. Но хорошие тоже продолжают появляться. Не хочу называть имена. Я всё-таки роком занимаюсь, а у них там свои темы. Но это молодое поколение, которое сейчас делает хип-хоп, вызывает у меня уважение. Да и олдовые пацаны тоже ничего. Просто в хип-хоп ушёл весь протест, который в роке был, и мне в хип-хопе именно это нравится. Сейчас только ленивые не обсирают русский рэп, но я вижу в нём большое будущее. И в своём роде это действительно развило поэзию, как бы там не фыркали всевозможные снобы и «интеллихенты» от искусства. Пусть Ключевского или Платонова перечитают.

Тогда если говорить о роке, из которого в хип-хоп ушёл протест. Музыкальные критики твердят о том, что рок умер или, по крайней мере, закостенел, абсолютно перестал быть интересен. Журнал «Афиша» постоянно пишет о том, что слушать новые рок-альбомы в 2014 году – это просто верх глупости и пустая трата времени на ископаемых динозавров.

Во-первых, музыкальной журналистики не существует. Во-вторых, я полностью согласен. Рок умер, это именно так. И я тоже не понимаю, как можно сейчас слушать новые рок-альбомы.

Но вы-то продолжаете играть рок.

Да.

Вот «Ультиматум» был очень прямолинейной пластинкой.

Правильно, ты молодец.

И как это всё совмещается? Почему вы тогда не уходите от рока?

Вот на новом альбоме ушли.

А разочарования, когда вы играете свои старые прямолинейные рок-песни, не появилось?

Никакого. Они и сейчас актуально звучат по текстам. И стихи мои старые тоже актуально звучат. Ты переслушай «Ультиматум» и поймёшь… Я сам этой актуальности удивлён.

В «Засаде» внезапно включают какой-то классический для этого заведения пивной русский рок. Лёха сбивается на половине фразы: «Так быть не должно. Это не должно сейчас звучать». И убегает просить персонал включить The Cure, которого в плэйлисте заведения не находится. В итоге всё заканчивается тем, что Лёха подключает к колонкам свой телефон и таки добивается желаемого. В зале звучит The Cure. Лёха извиняется за то, что не удалось закончить интервью и уходит на саундчек.

Почти сразу после саундчека начинается поэтический вечер, то, что, по словам самого Никонова, лучше один раз увидеть самому, чем услышать об этом со слов других.

Стоит сразу заметить, что помимо занимательного антуража «Засады», аутентичная атмосфера дополняется страшно громко гудящим холодильником, разрывающим тишину, в которой должен звучать лишь голос поэта. «А что там гудит? Холодильник? Разморозьте его, нах**!»

Долгое время не могут урегулировать яркую разноцветную подсветку сцены: «Выключите это, пожалуйста. У меня эпилепсия».

А в качестве традиционной кафедры для выступления Лёха самостоятельно приспосабливает один из столов из зала, предварительно перевернув его вертикально.

Половина публики усаживается возле сцены на составленные в ряд здешние массивные столы, обитые жестью. Другая половина разбредается по остальному периметру зала, предварительно озаботившись покупкой дешёвого пива в баре.

Поэт начинает. В эмоциональной, экспрессивной манере Лёха читает одно своё стихотворение за другим, перемежая как старые, так и недавние стихи, в том числе из книги «Медея», ставшей основой запрещённого спектакля «Медея.Эпизоды» питерского Театра Ди Капуа. В запале поэт разбрасывает листы со своими стихами по сцене, роняет микрофон и разливает воду. При этом после каждого прочитанного стихотворения публика нескладно хлопает. Кто-то пытается зачитывать самые любимые произведения в голос с поэтом, и вкупе с расслабленным пивом в руках половины зрителей всё происходящее немного напоминает фарс.

Лёха делает небольшие перерывы во время, которых даёт честные ответы на вопросы из зала. О том, что нигде себя кроме России не видит, потому что в других странах он был бы пустым местом. О том, какую музыку он сейчас слушает: Happy Daze, Alternative TV, старый брит-поп, хардкор и хип-хоп. О том, какие группы являются его любимыми: предсказуемые The Cure и Joy Division, оба альбома которых сравнимы для современной музыки по значимости с «Войной и миром» и «Анной Карениной» для литературы. О том, что если бы не стал поэтом, то подался бы в столяры-паркетчики, а, скорее всего, сел бы за хранение наркотиков. О том, почему по понятным причинам так сложно написать диплом по его поэзии, хотя желающих на филфаках страны достаточно. О том, как интерпретировали в Украине, назвав его путинистом, стихотворение «И пусть меня поставят на ножи», опубликованное в январе 2014-го и посвящённое тогда ещё, как оказалось, только начинавшемуся украинскому кризису. И о том, что не отвечает на вопросы про Бога.

Внимательно слушая стихи поэта, и наблюдая за реакцией публики, начинаешь лучше понимать цитаты Никонова «между шахидом и поэтом нет никакой разницы» или «нет никакой разницы между бл*дью и поэтом». Ведь за эпатажной лирикой про ненавистных ментов, нынешнего президента, шлюх и наркотики, за которые многие Алексея и поэтом не считают, действительно скрывается неглупая изнанка о том, что поэзия должна закладывать и разрывать бомбы в сердцах слушателей и читателей. Да вот только, чтобы найти того редкого слушателя, нужно напрасно отдаться тысячам других, которые увидят за твоими словами лишь декоративный фасад, развлекательную и имиджевую приманку. И именно в этом конфликте лежит основной неразрешимый с субъективной точки зрения вопрос в нахождении той не всегда различимой грани между неподдельной и неутаиваемой искренностью и конъюктурной халтурой.

P.S. А колорит «Засады» Никонова в итоге впечатлил. И он попросил организовать возможный следующий томский концерт ПТВП (в рамках планируемого на весну сибирского тура) именно в этом заведении.