Слова: Александр АРЛЯПОВ.

Второй альбом музыкальных эксцентриков и абсурдистов из белорусской группы «Кассиопея» вновь исполнен в том специфичном жанре, который они сами называют спец-поп, а критики напридумывали массу прочих ярлычков – фрик-поп, психоделик-крэйзи-фолк и т.п.

Как если бы Animal Collective скрестили с приснопамятной питерской группой Дети, например.

В реальности это действительно весьма специфичное творчество: при всей очевидной издевательской абсурдности текстов, в музыкальном отношении это натуральные поп-хиты, цепкие, хлёсткие и запоминающиеся. Так что совершенно неудивительно, что публика на это трио – которое представляется на концертах «Котиком, Козликом и Пчелкой Майей» или «космическими глистами» – обычно реагирует весьма полярным образом: либо захлёбывается от восторга, либо недоумённо крутит пальцем у виска.

Первый альбом существующего уже десяток лет коллектива под управлением автора всей музыки Александра Либерзона, вышедший на тех же «Снегирях» парой лет раньше, представлял собой сборник песен, написанных с 2001 по 2008 год. Второй релиз продолжает и развивает обозначенное направление, в котором смело переплетаются всевозможные элементы и влияния: советские детские песни и диснеевские мультики, абсурд обэриутов и традиционный русский рок, лоу-файная индитроника и восьмидесятнический синти-поп.

Ещё больше оттеняет всю комическую нелепость, специально смоделированную нарочито убогими аранжировками дурашливо-печальный голос вокалиста группы Ильи Черепко-Самохвалова, то сдержанный, то истошный (как если бы арию «У кошки четыре ноги» из «Республики ШКИД», но в «митьковском» переложении, спел какой-нибудь «рыцарь печального образа» типа Роберта Смита или Моби).

Что характерно, на «Стивен Кинг и мы» поётся всё больше о смерти — получается одновременно весело и страшно. Собственно говоря, лучше всего творческий метод группы характеризует песня «Ветер знает» — сидящий у всех на подкорке романтический хит Браво, преображённый путём незначительной замены слов в похоронный марш. И в этом есть, между прочим, вполне серьёзный подтекст: автором слов этого хита был поэт и продюсер Василий Шугалей, друживший с «кассиопейцами» и трагически погибший в 2004 году.

Александр Либерзон:

«Это надгробная речь. По-моему, музыкально очень хорошо передано. Для меня это такая песня, которая могла бы звучать, когда Васю сжигали в крематории. Когда меня будут сжигать, попрошу, чтобы звучала. Она очень страшная, конечно, но жутко слезоточивая и, по-моему, такая, с гусиной кожей».

Что же до остальных песен – то это просто россыпь шикарных небылиц, страшилок, диких историй, каламбуров, абсурдность которых делает всю эту картину мира абсолютно завершённой. Вот контакты дебилоида с инопланетным разумом, идея которых позаимствована из книги Стивена Кинга (Либерзон: «Общая направленность песен — удивительное рядом, отсюда и Стивен Кинг — самый лучший иллюстратор удивительного и просто хороший человек»). Вот кенийские гориллы и охотник («Горилле не больно, горилла довольна…»). Вот Пушкин в гусиных перьях, вдохновивший лифт на сочинение поэм и стихотворений («Заходит военный, выходит поэмой о мужестве»). Вот спасение тибетскими ламами кармы Микки Мауса («На Тибете мы живём, вредной пищи не жуём, Микки Маусу поможем, человечество спасём»). Вот жуткий призрак Алеся-телеглаз, проживающий в телекамере и пожирающий телеведущих («Ах, Алеся, что мне зрители, ведь они тебя не видели, не могу, к тебе иду»). Вот гадалка Галя, предсказавшая лирическому герою превращение в Гребенщикова вместо реального превращения в Пятачка.

«Вы, Галя — сука, чтоб сын ваш был циклоп! За всё я вам копытцем в лоб!».