22 ноября в некоем подвале на ул. Гагарина прошёл РЕП-ФЕСТИВАЛЬ
«ПТИЧЬЕ МОЛОКО»
с участием новосибирцев ЯНДЕКС†СМЕРТЬ, иркутской САШИНОЙ ПЛЕШИ, гостя из Бийска IGNASSIO DEL TORO и томичей ОПАСНОЕ ЛЕТО.
Побывала на нём и
Дарья ЖУРАВЛЁВА,
успевшая не только окунуться в пучину «репа» и поговорить с участниками и зрителями, но и нащёлкать фотокарточек
Дарья: Почему «Птичье молоко»?
Саша: Это, мы когда с Митей пиво пили, придумали и подумали, что это смешно…
За деревянной дверью под вывеской «ООО „Коралл“» – тёмное, холодное, полупустое помещение, по которому в ожидании начала под какую-то альтернативу из нулевых, включенную с ноутбука, люди в чёрном бесцельно ходят из угла в угол, вертя в руках бутылки с алкоголем. Из-за локации сложно не вспоминать времена первых «Зурабов», да и первый исполнитель в лайнапе – Ignassio del Toro – как будто выступает связующим звеном между старым и новым поколениями томских подвальных (в прямом смысле) вечеринок с музыкой, которая никогда не попадёт на «МузОнлайн».
— В моей молодости было… «Рэп говно, попса параша», ставь лайк, если так же было. Если бы 10 лет назад мне сказали, что я буду играть на рэп-фестивале, я б посмеялся, а сейчас я вот приехал из города Бийска – то 800 километров отсюда, Алтайский край. Ну чё, поехали!
Позже я вспоминаю эти слова, наблюдая за местными ребятами из панк-тусовки, хором кричащими припев «Увезём в лес», посвящённой одноимённому фестивалю в Барнауле – для условного 2007-го картина абсолютно сюрреалистическая. Впрочем, проект Артёма Игнасьева сложно назвать хип-хопом в чистом виде. Стилистический диапазон битов, под которые читает Артём – от драм-н-бейса до евробита и электроклэша в стиле ранних Убийц. Кто-то из зрителей даже выкрикнул между песнями: «Это рэп или драм-н-бейс?». Во время выступления Артём отвечать не стал, но мне удалось поговорить с ним в курилке:
— Я думал об этом, когда руки мыл… К сожалению, в конце нулевых я очень мало сидел на Last.fm, поэтому плохо разбираюсь в жанрах. Ну, я люблю драм-н-бейс вообще, и под него что-то кричу. Пускай кто-нибудь зайдёт на Last.fm и тегнет, как надо.
То ли из-за проблем с аппаратурой, то ли из-за акустики не приспособленного под концерты помещения его голос будто был пропущен через педаль перегруза, и слов практически не было слышно. При всей явной экстравертности музыки только на третьей песне Артём решил хотя бы повернуться лицом к зрителям, а ближе к середине сета – начал рассказывать истории создания песен. Самая трогательная – у выпущенного в конце ноября сингла «DJ Лёха».
— Диджей в детском лагере, где я срок мотал, который увидел, что я стесняюсь танцевать, потому что девочки из старшего отряда смеются, сказал: «Чувак, подними руку»… И сейчас, кстати, ребята, кто стесняются танцевать, давайте, руку вверх поднимите – и, если над вами кто-то угорает, то просто вместе крикните «**й с вами!». Давайте, три, четыре, поднимаем руки и вместе: «**й с вами!».
Тем не менее несмотря на трогательные, а иногда и страшные, как в случае с песней «Сосед» истории, Ignassio del Toro – единственный участник фестиваля, который не пытается быть серьёзным и не боится быть смешным, чего не скажешь о дуэте Опасное лето.
— Саша, как ты относишься к «ночным грузчикам»?
— Непосредственно!
Волна русского «абстракт хип-хопа», появившаяся в конце нулевых, создала на российской сцене своего рода нишу – и теперь, когда претенциозные поэты вроде вы соглашаетесь ушли в подполье вместе с модой на рэп про маленьких людей в постсоветских декорациях, группа макулатура выпустила альбом о несчастной любви, а ночные грузчики повзрослели и прочитали Библию, Опасное лето видятся мне наиболее вероятными кандидатами на опустевшее «святое место». Не проводить параллели сложно – на своих предшественников они похожи и стилистикой текстов, и кругом тем, и даже сэмплированием «хипстерской» музыки. Как человек, чьи 15-16 лет прошли под условную «критику чистого сердца», я ждала выступления именно этой команды – и, к сожалению, была разочарована. Дмитрий забывал слова и каждый раз сопровождал свои запинки обаятельным «Саш, ну не ругайся», Саша не справлялся с fast flow, группа почти не взаимодействовала ни друг с другом, ни с залом. Последнее доходило до абсурда – пока один участник читает, другой просто стоит и смотрит в пол, будто его отключили от сети. Люди ходят на концерты, как правило, либо за визуальной составляющей, либо за энергетикой и общением с артистом посредством музыки – Опасное лето же на сцене выглядят неуклюже и «общаются» разве что сами с собой.
В одной из их песен я неожиданно опознала засэмплированный и искажённый гитарный рифф из «Lullaby» – и, кажется, в контексте их творчества использование сэмпла из классики готик-рока не только играет роль «пасхалки», но и приобретает иронический, даже издевательский подтекст. В рамках «тёмной сцены» смерть часто становится частью красивой истории, приукрашивается, романтизируется, но для группы Опасное лето, в свою очередь, смерть – это реальность, как и для следующих участников – дебютантов из Новосибирска Яндекс†Смерть.
Дарья: Ребята, насколько я поняла, это ваше первое выступление, как ощущения?
Елизавета Бейне: Сложно сказать. Ну, вообще, вначале я думала, что я буду нервничать, но постепенно какое-то волнение спало – по крайней мере, у меня, не знаю, как у Димы.
Дмитрий Колесников: Аналогично, я пил, пил и не мог опьянеть, хотя хотел. Ну… мы немного лажали…
Дарья: Да всё хорошо было! Кстати, почему Яндекс†Смерть и связано ли это название с соответствующим хэштегом в Твиттере? (Имеется в виду хэштег, под которым в Твиттере распространялась информация о смертях сотрудников и плохих условиях труда служб доставки Яндекс.Еда и DeliveryClub – Прим. авт.)
Елизавета: Это было очень спонтанно. Вообще, Дима предложил это название, я сказала: «Нет, только не это, любое другое»… Мы очень долго выбирали, в итоге я сама привыкла к этому названию.
Дмитрий: Да, я в курсе этого хэштега про Яндекс.Смерть, мы не имеем к нему никакого отношения, это очень долгая история… Однажды я накурился и понял, что через пару тысяч лет человечество превратится в один гигантский мыслящий организм, как океан Солярис. С тех пор я начал увлекаться трансгуманизмом.
Дарья: В таком случае, Яндекс†Смерть – это смерть чего?
Дмитрий: Надо приготовить какой-нибудь ёмкий и короткий рассказ… Короче, это две противоположности. С одной стороны, есть цифровой рай, в который попадёт человечество, есть цифровое бессмертие. С другой стороны, это безысходность, тлен человеческого бытия, тщетность существования, и это не Яндекс И Смерть, а Яндекс ПРОТИВ Смерти, Яндекс как проводник человечества в цифровое будущее.
Ролевые модели молодого коллектива становятся очевидными с первого трека – это и Убийцы, и IC3PEAK, и, возможно, Барто: от первых и третьих – перегруженные ненормативной лексикой тексты, в которых простые идеи выражены простыми (порой даже слишком простыми) словами, от вторых – общая стилистика и подача. И, казалось бы, ребята выбрали работающую формулу и при этом даже не звучат как очередная копия копии, взяли неплохих битмейкеров, у них приятные голоса и неплохой саунд для танцполов, но их главная проблема – некоторая претенциозность. Они кидаются словами вроде «вакуум» и «энтропия», но при этом не раскручивают эти концепты дальше и глубже строчек «твоя жизнь – всего лишь энтропия» и «это вакуум, на**й, это, на**й, вакуум». Они поют о жёстком сексе, преподнося аналогию с унижением и наказанием как откровение, и с интонациями примерных студентов, читающих стихи, из-за чего происходящее на сцене начинает казаться фарсом. В их текстах столько ненормативной лексики, что она начинает восприниматься не как «пощёчина общественному вкусу», а как речь детей, только-только освоивших первые ругательства. Это даже заметил один из зрителей, который подошёл к нам в курилке во время интервью.
Зритель: Разрешите вопрос, не в качестве интервью, просто на понимание… Я тут случайно зашёл, как раз ваш трек шёл, и вот столько ненормативной лексики… Может, это как-то коррелирует с подсознанием и неудовлетворённостью, и тут следовало бы закончить трэш-свингер-вечеринкой?
Дмитрий: Возможно… Я думал, что мы будем последними выступать, и этим всё и закончится.
Елизавета: А какой трек вы слышали?
Зритель: Да вот что-то там «**й» через «**й»…
Дарья: Почему вас все посылают на**й и почему вы все посылаете на**й в песнях?
Елизавета: Только в последнем треке… (в котором были строчки «Звёзды посылают сигнал, звёзды посылают тебя на**й» – Прим. авт.).
К сожалению, этот разговор закончить не удалось – мы вернулись в подвал на выступление проекта Сашина Плешь. Пока я с фотоаппаратом наперевес прыгаю по скамейкам в поисках ракурса, меня одёрнула знакомая:
— Вообще-то, Саша не любит, когда его фотографируют, и просил этого не делать.
К таким просьбам стоит прислушиваться – остаток плёнки я потратила на зрителей. В помещении становится неуютно и страшно, в том числе, из-за происходящего на сцене. Творчество Александра Плешевидзе ощущается как острое алкогольное отравление с тахикардией, тремором и миром, плывущим перед глазами. Плач, крики и намеренно плохой вокал наводят на мысли о Хаски, но у последнего нет ни такой бешеной энергетики, ни настолько сырой, неотфильтрованной эмоции в подаче, ни образа юродивого, который, кажется, и не образ вовсе. Его музыка – по-настоящему страшная, но наконец-то проснувшуюся толпу, кричащую тексты вместе с Сашей в один микрофон, это, кажется, не волнует. Возвращаясь к вопросу о том, зачем люди ходят на концерты – Сашина Плешь из всей программы фестиваля оказался единственным проектом, на выступления которого правда есть смысл ходить. Да, это всё ещё рэп-проект в типичном для такой музыки концертном формате чтения текстов под минусовку, включенную с ноутбука, но он действительно взаимодействует с публикой, раскачивает её, и на его выступлении можно получить энергию, которую не получишь от студийной записи. Один из зрителей, попросивший не указывать его имя в тексте, по поводу этого проекта сказал: «Да, он пожёстче остальных ребят… Он настоящий».
Не дослушав последний сет до конца, я ухожу с фестиваля, как уходят с кладбищ после ритуалов – не оглядываясь.
Реп-фестиваль «Птичье молоко» в подвале на Гагарина
«ПТИЧЬЕ МОЛОКО»
с участием новосибирцев ЯНДЕКС†СМЕРТЬ, иркутской САШИНОЙ ПЛЕШИ, гостя из Бийска IGNASSIO DEL TORO и томичей ОПАСНОЕ ЛЕТО.
Побывала на нём и
Дарья ЖУРАВЛЁВА,
успевшая не только окунуться в пучину «репа» и поговорить с участниками и зрителями, но и нащёлкать фотокарточек
Дарья: Почему «Птичье молоко»?
Саша: Это, мы когда с Митей пиво пили, придумали и подумали, что это смешно…
За деревянной дверью под вывеской «ООО „Коралл“» – тёмное, холодное, полупустое помещение, по которому в ожидании начала под какую-то альтернативу из нулевых, включенную с ноутбука, люди в чёрном бесцельно ходят из угла в угол, вертя в руках бутылки с алкоголем. Из-за локации сложно не вспоминать времена первых «Зурабов», да и первый исполнитель в лайнапе – Ignassio del Toro – как будто выступает связующим звеном между старым и новым поколениями томских подвальных (в прямом смысле) вечеринок с музыкой, которая никогда не попадёт на «МузОнлайн».
— В моей молодости было… «Рэп говно, попса параша», ставь лайк, если так же было. Если бы 10 лет назад мне сказали, что я буду играть на рэп-фестивале, я б посмеялся, а сейчас я вот приехал из города Бийска – то 800 километров отсюда, Алтайский край. Ну чё, поехали!
Позже я вспоминаю эти слова, наблюдая за местными ребятами из панк-тусовки, хором кричащими припев «Увезём в лес», посвящённой одноимённому фестивалю в Барнауле – для условного 2007-го картина абсолютно сюрреалистическая. Впрочем, проект Артёма Игнасьева сложно назвать хип-хопом в чистом виде. Стилистический диапазон битов, под которые читает Артём – от драм-н-бейса до евробита и электроклэша в стиле ранних Убийц. Кто-то из зрителей даже выкрикнул между песнями: «Это рэп или драм-н-бейс?». Во время выступления Артём отвечать не стал, но мне удалось поговорить с ним в курилке:
— Я думал об этом, когда руки мыл… К сожалению, в конце нулевых я очень мало сидел на Last.fm, поэтому плохо разбираюсь в жанрах. Ну, я люблю драм-н-бейс вообще, и под него что-то кричу. Пускай кто-нибудь зайдёт на Last.fm и тегнет, как надо.
То ли из-за проблем с аппаратурой, то ли из-за акустики не приспособленного под концерты помещения его голос будто был пропущен через педаль перегруза, и слов практически не было слышно. При всей явной экстравертности музыки только на третьей песне Артём решил хотя бы повернуться лицом к зрителям, а ближе к середине сета – начал рассказывать истории создания песен. Самая трогательная – у выпущенного в конце ноября сингла «DJ Лёха».
— Диджей в детском лагере, где я срок мотал, который увидел, что я стесняюсь танцевать, потому что девочки из старшего отряда смеются, сказал: «Чувак, подними руку»… И сейчас, кстати, ребята, кто стесняются танцевать, давайте, руку вверх поднимите – и, если над вами кто-то угорает, то просто вместе крикните «**й с вами!». Давайте, три, четыре, поднимаем руки и вместе: «**й с вами!».
Тем не менее несмотря на трогательные, а иногда и страшные, как в случае с песней «Сосед» истории, Ignassio del Toro – единственный участник фестиваля, который не пытается быть серьёзным и не боится быть смешным, чего не скажешь о дуэте Опасное лето.
— Саша, как ты относишься к «ночным грузчикам»?
— Непосредственно!
Волна русского «абстракт хип-хопа», появившаяся в конце нулевых, создала на российской сцене своего рода нишу – и теперь, когда претенциозные поэты вроде вы соглашаетесь ушли в подполье вместе с модой на рэп про маленьких людей в постсоветских декорациях, группа макулатура выпустила альбом о несчастной любви, а ночные грузчики повзрослели и прочитали Библию, Опасное лето видятся мне наиболее вероятными кандидатами на опустевшее «святое место». Не проводить параллели сложно – на своих предшественников они похожи и стилистикой текстов, и кругом тем, и даже сэмплированием «хипстерской» музыки. Как человек, чьи 15-16 лет прошли под условную «критику чистого сердца», я ждала выступления именно этой команды – и, к сожалению, была разочарована. Дмитрий забывал слова и каждый раз сопровождал свои запинки обаятельным «Саш, ну не ругайся», Саша не справлялся с fast flow, группа почти не взаимодействовала ни друг с другом, ни с залом. Последнее доходило до абсурда – пока один участник читает, другой просто стоит и смотрит в пол, будто его отключили от сети. Люди ходят на концерты, как правило, либо за визуальной составляющей, либо за энергетикой и общением с артистом посредством музыки – Опасное лето же на сцене выглядят неуклюже и «общаются» разве что сами с собой.
В одной из их песен я неожиданно опознала засэмплированный и искажённый гитарный рифф из «Lullaby» – и, кажется, в контексте их творчества использование сэмпла из классики готик-рока не только играет роль «пасхалки», но и приобретает иронический, даже издевательский подтекст. В рамках «тёмной сцены» смерть часто становится частью красивой истории, приукрашивается, романтизируется, но для группы Опасное лето, в свою очередь, смерть – это реальность, как и для следующих участников – дебютантов из Новосибирска Яндекс†Смерть.
Дарья: Ребята, насколько я поняла, это ваше первое выступление, как ощущения?
Елизавета Бейне: Сложно сказать. Ну, вообще, вначале я думала, что я буду нервничать, но постепенно какое-то волнение спало – по крайней мере, у меня, не знаю, как у Димы.
Дмитрий Колесников: Аналогично, я пил, пил и не мог опьянеть, хотя хотел. Ну… мы немного лажали…
Дарья: Да всё хорошо было! Кстати, почему Яндекс†Смерть и связано ли это название с соответствующим хэштегом в Твиттере? (Имеется в виду хэштег, под которым в Твиттере распространялась информация о смертях сотрудников и плохих условиях труда служб доставки Яндекс.Еда и DeliveryClub – Прим. авт.)
Елизавета: Это было очень спонтанно. Вообще, Дима предложил это название, я сказала: «Нет, только не это, любое другое»… Мы очень долго выбирали, в итоге я сама привыкла к этому названию.
Дмитрий: Да, я в курсе этого хэштега про Яндекс.Смерть, мы не имеем к нему никакого отношения, это очень долгая история… Однажды я накурился и понял, что через пару тысяч лет человечество превратится в один гигантский мыслящий организм, как океан Солярис. С тех пор я начал увлекаться трансгуманизмом.
Дарья: В таком случае, Яндекс†Смерть – это смерть чего?
Дмитрий: Надо приготовить какой-нибудь ёмкий и короткий рассказ… Короче, это две противоположности. С одной стороны, есть цифровой рай, в который попадёт человечество, есть цифровое бессмертие. С другой стороны, это безысходность, тлен человеческого бытия, тщетность существования, и это не Яндекс И Смерть, а Яндекс ПРОТИВ Смерти, Яндекс как проводник человечества в цифровое будущее.
Ролевые модели молодого коллектива становятся очевидными с первого трека – это и Убийцы, и IC3PEAK, и, возможно, Барто: от первых и третьих – перегруженные ненормативной лексикой тексты, в которых простые идеи выражены простыми (порой даже слишком простыми) словами, от вторых – общая стилистика и подача. И, казалось бы, ребята выбрали работающую формулу и при этом даже не звучат как очередная копия копии, взяли неплохих битмейкеров, у них приятные голоса и неплохой саунд для танцполов, но их главная проблема – некоторая претенциозность. Они кидаются словами вроде «вакуум» и «энтропия», но при этом не раскручивают эти концепты дальше и глубже строчек «твоя жизнь – всего лишь энтропия» и «это вакуум, на**й, это, на**й, вакуум». Они поют о жёстком сексе, преподнося аналогию с унижением и наказанием как откровение, и с интонациями примерных студентов, читающих стихи, из-за чего происходящее на сцене начинает казаться фарсом. В их текстах столько ненормативной лексики, что она начинает восприниматься не как «пощёчина общественному вкусу», а как речь детей, только-только освоивших первые ругательства. Это даже заметил один из зрителей, который подошёл к нам в курилке во время интервью.
Зритель: Разрешите вопрос, не в качестве интервью, просто на понимание… Я тут случайно зашёл, как раз ваш трек шёл, и вот столько ненормативной лексики… Может, это как-то коррелирует с подсознанием и неудовлетворённостью, и тут следовало бы закончить трэш-свингер-вечеринкой?
Дмитрий: Возможно… Я думал, что мы будем последними выступать, и этим всё и закончится.
Елизавета: А какой трек вы слышали?
Зритель: Да вот что-то там «**й» через «**й»…
Дарья: Почему вас все посылают на**й и почему вы все посылаете на**й в песнях?
Елизавета: Только в последнем треке… (в котором были строчки «Звёзды посылают сигнал, звёзды посылают тебя на**й» – Прим. авт.).
К сожалению, этот разговор закончить не удалось – мы вернулись в подвал на выступление проекта Сашина Плешь. Пока я с фотоаппаратом наперевес прыгаю по скамейкам в поисках ракурса, меня одёрнула знакомая:
— Вообще-то, Саша не любит, когда его фотографируют, и просил этого не делать.
К таким просьбам стоит прислушиваться – остаток плёнки я потратила на зрителей. В помещении становится неуютно и страшно, в том числе, из-за происходящего на сцене. Творчество Александра Плешевидзе ощущается как острое алкогольное отравление с тахикардией, тремором и миром, плывущим перед глазами. Плач, крики и намеренно плохой вокал наводят на мысли о Хаски, но у последнего нет ни такой бешеной энергетики, ни настолько сырой, неотфильтрованной эмоции в подаче, ни образа юродивого, который, кажется, и не образ вовсе. Его музыка – по-настоящему страшная, но наконец-то проснувшуюся толпу, кричащую тексты вместе с Сашей в один микрофон, это, кажется, не волнует. Возвращаясь к вопросу о том, зачем люди ходят на концерты – Сашина Плешь из всей программы фестиваля оказался единственным проектом, на выступления которого правда есть смысл ходить. Да, это всё ещё рэп-проект в типичном для такой музыки концертном формате чтения текстов под минусовку, включенную с ноутбука, но он действительно взаимодействует с публикой, раскачивает её, и на его выступлении можно получить энергию, которую не получишь от студийной записи. Один из зрителей, попросивший не указывать его имя в тексте, по поводу этого проекта сказал: «Да, он пожёстче остальных ребят… Он настоящий».
Не дослушав последний сет до конца, я ухожу с фестиваля, как уходят с кладбищ после ритуалов – не оглядываясь.
Tweet