Слова: Вадим ДУНАЕВ.

ВЕХИ.

Музыка вне времени и расстояний:

Talk Talk.

Первые звуки, тревожное предчувствие красоты. Дыхание углубляется, тяжелеет. С блеклой ширмы повседневности осыпаются накладные блестки, обнажая золотую чешую подлинной жизни. Летучий аромат музыки рассеивается вокруг, заполняя пространство и оставляя долгое и пьянящее послезвучие. Аккорды как галька, брошенная в воду, звуки – как круги, расходящиеся от неё: сильный всплеск у основания и мелкая рябь на исходе. Импрессия ширится, расцветает, но не находит завершения, и оставляет многоточие пылать на белой кайме, обрамляющей нашу память. Именно несовершенство рождает искусство, и гармония только одна из его крайностей.

Любая музыка имеет протяжённость. Какая-то довольствуется лишь временем и не подозревает о существовании других расстояний, другая трактует длительность более объемно, создавая пространство, в котором присутствуют атмосфера и глубина, и только в исключительных случаях музыка обращается к жизни, входя в резонанс с её течением и принимая её непостоянство как собственное качество.

Это музыка по-настоящему больших расстояний.

Область её проявлений не ограничивается нотным станом и слаженной игрой музыкантов, она отталкивается от неуверенно взятого аккорда, чья недосказанность рождает вереницы эфирных образов, и сливается со стремительными порывами звука, оглушительная сила которых грубо оттеняет ёмкое звучание окружающей нас тишины. Её ареал простирается от самых высоких скал до самых глубоких ущелий, откуда она откликается то раскатистым эхом, то еле слышным отзвуком. Время для неё не более чем обуза, существование которого накладывает ограничения только на продолжительность записи, но совершенно не влияет на ее силу. Потому что и за час можно пережить больше, чем большинство способно пропустить сквозь себя за целую жизнь.

Да, это художественный миф, и наше воображение окрашивает его в самые немыслимые цвета, но ведь чистота восприятия искусства зависит исключительно от способности точно чувствовать его настроение, поэтому и все переливы цвета, и весь символизм, в конечном счёте, являются следствиями исходного отношения художника к своему произведению. И когда в музыке, как янтаре, мы открываем дивный мир, единственное что остается нам – это внять внутреннему притяжению и пусть только на мгновение, но стать частью этого микрокосма. Ведь после, каждый раз при встрече с ним, мы будем возвращаться в то место, где жизнь замерла  в шаге от совершенства, и где неведомые птицы, сидя на раскидистых ветвях старого дерева, вновь и вновь упоительно поют свои причудливые песни.