Слова: Александр АРЛЯПОВ

Вот, без сомнения, один из важнейших дисков года.

Дельфин – артист, который пользуется непререкаемым авторитетом не только среди поклонников (именно поклонников, слово «фанаты» тут как-то даже неуместно), но и среди критиков и журналистов, а также – что показательно – среди коллег по цеху.

Высказывания о том, что «всегда интересно, что он сделал на этот раз», доводилось слышать от самых разных людей – от Артемия Троицкого до Ильи Лагутенко. Он занимается, по сути, удивительным делом: умудряется делать исключительно то, что ему интересно, без оглядки на массовый вкус, топы продаж, мнение лейблов и хит-парады, и при этом не только оставаться самим собой, но и служить отчасти маяком для многих.

Вот и на новом диске Андрей снова удивил многих – удивил новым подходом к музыке. Примерно как Том Йорк удивил всех своих сольником «The Eraser». Всё-таки индитроника «Звезды» с лёгкими вкраплениями электроники была не случайно – вектор движения был задан.

Ещё прошлой весной на концерте в Томске стало понятно, к чему всё идёт. Строгий и холодный электро-саунд новых вещей (того же «Кокона» или «Роботов») давал представление о том, каким быть звуку на альбоме. Именно ритм электро и стал стержнем всего альбома. Но это не выверенное кристально чистое электро, как у Kraftwerk. То, чем питается вдохновения Дельфина – гитарный нойз и альтернативный рок Sonic Youth – чувствуется и здесь.

Гитарист Павел Додонов делает шикарные пассажи и психоделические запилы, которые нанизываются на ритм электронных барабанов, вызывая временами эффект восьмидесятнического пост-панка. Критики в голос сравнивают это и с Joy Division, и поздним Кино.

С Цоем роднит и тематика, недвусмысленно обозначенная названием альбома. Экзистенциальные размышления о том, насколько тяжело быть молодым, столкновения юности и грязного окружающего мира, жестокость бытия, в которую окунаются ещё чистые душой дети. Этакая попытка бегства от всеобщего бессердечия, безнадёжная и обречённая. На ум приходит ещё одно сравнение – Михаил Борзыкин и его Телевизор. Те же максимализм и яркость образов, тот же холодный электронный ритм. Но Борзыкин – он более взрослый, в нём меньше эскапизма и больше «призыва к действию». А Дельфин уходит в инфантильную иллюзию, которая, как японское анимэ, оборачивается не меньшей жестокостью, чем мир настоящий и будничный.

Помимо яростно-взрывных боевиков «Кокона», «Роботов» и «R’n’B», отмечу ещё исступлённо жестокую вещь «Без нас», безупречный пост-панк «For DJ» и, вероятно, единственную лиричная песню альбома «Снег».