Четверть века назад вышел один из важнейших альбомов не только трип-хопа, но современной музыки вообще.
Для автора эти строк этот альбом стал, вероятно, самым главным музыкальным продуктом, сформировавшим вкус, восприятие музыки и некую систему ценностей, что ли. Потому и текст будет очень личным.
Вообще с Massive Attack я впервые познакомился в 1997-м, благодаря Антону Трубице из новосибирских Nuclear Losь. Мы тогда привезли «Лосей» в Томск, и я вписал парней к себе на ночлег. Именно Антон дал мне переписать аудиокассету с двумя первыми альбомами бристольцев.
А дальше я вспоминаю себя летом 1998-го, топающим с подругой на дикий пляж за стадионом «Буревестник» на Томи. По пути мы решили зайти и глянуть новинки в музыкальном магазинчике в «Пентагоне» на Южной. Это сейчас он в цокольном этаже, а в те времена был наверху, в одном из бесчисленных небольших торговых центров. Новинок в результате было приобретено две: аудиокассета с невероятно хитовым на тот момент альбомом Маши и Медведей«Солнцеклёш» (немудрящая «Любочка» из которого гремела буквально из каждого утюга) и CD с мало кому среди томских меломанов того времени известным «Мезанином» от Massive Attack, вышедшим за пару месяцев до того и к лету, наконец, докатившимся до пиратских «перепечаток» в России. Надо ли говорить, сколь разительно было отличие этих двух отдельно взятых продуктов творчества? Излучавшие «позитив» Маша и Медведи и буквально сочившийся тьмой и тревогой «Mezzanine» с чёрным жуком-оленем на обложке (фото Ника Найта, сделанное в лондонском Музее естественной истории).
Тьма окутывает уже с первых басовых вибраций и метрономно-чёткой перкуссии вступления к «Angel», открывающей альбом. Клип на неё, а в большей степени, на «Risingson», тогда усилил общее впечатление от альбома (их, как и «Teardrop», снял Уолтер Штерн; а чуть позже клипография альбома пополнилась «Inertia Creeps» от Эндрю «W.I.Z.» Уинстона).
Кстати, про «Inertia Creeps»: спустя некоторое время мой дружок, диджей Толик Ковалевский из томской группировки Ants Zoom, разжился серией виниловых синглов Massive Attack, и на одном из них меня поразил бисайд с кавером на этот трек от Manic Street Preachers — ого, оказывается, мрачнейший трип-хоп можно превратить в гитарный рок! Cправедливости ради добавлю, что в дальнейшем треки с «Мезанина» переигрывали и такие разнообразные рокеры, как Sepultura, The Dillinger Escape Plan или Tame Impala.
Годы спустя я пополнил коллекцию и виниловым изданием «Мезанина», а также периодически ставил треки с альбома в своих редких диджейских сетах.
Наконец, история закольцевалась 11 лет спустя, в 2019-м, когда на одной из вечеринок «Кедросаунд-пати», в почившем ныне пространстве FLAT, мне довелось отыграть сет «мрачной электроники». Густые волны даба и трип-хопа включали сразу несколько треков с великого альбома, а открывал его, собственно, «Risingson». Запустив трек, я закрыл глаза и беззвучно сказал: «Тьма, войди в меня». Весь сет дальше был словно в трансе, тёмный вайб шёл сквозь меня и поглощал всё вокруг, а я будто наблюдал за этим со стороны. Этот случай был и остаётся самым необычным и мистическим переживанием в моей диджейской практике.
Альбом стал вехой и для самой группы. Роберт Дель Найя (3D) рассказывал: «Mezzanine — это своего рода промежуточное место: оно не на втором этаже и не на первом, а где-то между ними, своего рода ощущение неуверенности в том, сейчас вчера или сегодня».
Так и вышло: «промежуточное звено» стало поворотным и в музыкальном плане, и в биографии группы как музыкальной единицы. Именно после него Massive Attack, по сути, больше стали напоминать сольный проект Роберта. Эндрю Воулз, он же Mushroom, был недоволен работой над альбомом и тем направлением, куда двинулась группа, и после выхода диска покинул состав (ещё раньше от группы отдалился Трики).
Направление и вправду поменялось кардинально. Пресловутый «бристольский саунд», ставший каноном для трип-хопа благодаря первым двум альбомам MA, а также классическим пластинкам Portishead и Трики, стал потихоньку превращаться в «общее место»; у него появилась масса последователей, эпигонов, «продолжателей и подражателей» (от талантливых и самобытных вроде Morcheeba, до абсолютно фоновых лаунж-проектов); трип-хопу грозило вырождение в «музыку для кофеен», ещё один оттенок easy listening, приджазованный чиллаут с замедленным хип-хоповым битом, «электронный блюз» и т.д. И в этот момент (когда многие адепты гитарного рока, вроде Боно, Билли Коргана и Майка Паттона, повернулись лицом к электронике), Massive Attack, с подачи 3D, решили зачерпнуть вдохновения в тёмном мире пост-панка и психоделии.
Роберт Дель Найя, в книге «The Art of Massive Attack» (2005):
«Я хотел вложить больше агрессии при создании музыки, вернуться к панковскому подходу, вместо того, чтобы оглядываться на американский хип-хоп, старый соул и джаз. То же самое я хотел сделать и с обложкой, вернуться к почти чёрно-белой угашенной эстетике, но с абсолютно новыми средствами, вторя тому, что сделали мы. Есть в ней и щепотка от Дж.Г. Балларда, а именно сексуальные и мрачные полутона, однозначно присутствующие в самой записи — вся эта подавленность, сексуальность, пассивная агрессия».
Здесь нет уютных джазовых сэмплов, фанкового баса и прочих привычных примет стиля. Зато есть тревожные гитары, грохочущие барабаны, макабрически зловещий шёпот, наркоманский соул Хораса Энди, тёмный даб. Источники сэмплов поменялись радикально: тут и Velvet Underground, и классика пост-панка и нью-вейва (The Cure, Siouxsie & the Banshees, Ultravox), и даже более тяжеловесные Led Zeppelin и Iron Butterfly.
Кстати, о Сиукси: когда через 15 лет вышел сборник ремиксов от Mad Professor на треки «Мезанина», на него попал и мэссиватаковский кавер на «Metal Banshee» от Siouxsie & the Banshees.
И это не единственный кавер, есть на альбоме и гипнотическая версия знаменитого бэнгера «Man Next Door» ямайского рэгги-исполнителя Джона Холта. Её и раньше перепевали много кто, от UB40 до веселых панкушек The Slits, но только MA вывернули её наизнанку, достигнув вершин параноидальности.
Величественные тёмные глыбы гимнов тревожности, клаустрофобии и паранойи вроде «Angel», «Risingson» или «Inertia Creeps», всё же не единственные маяки для понимания альбома. Столь же важны и островки более лиричного и мягкого (если такое слово тут вообще уместно) подхода, арии утопленниц «Black Milk» и особенно «Teardrop» (своеобразная эпитафия на смерть Джеффа Бакли), с нежным вокалом Лиз Фрейзер. Вокал для второй, кстати, хотела записать Мадонна, но получила от группы отказ.
Этот монолитно-чёрный монумент стал памятником эпохе, раздёрганным на цитаты, заимствования и места во всевозможных рейтингах. Песни из него попали в десятки саундтреков фильмов и сериалов (от «Пи»Аронофски, «Большого куша» Гая Ричи и «Матрицы»Вачовски до «Доктора Хауса», «Зачарованных» и «Дарьи»).
В 2013-м, на 15-летие релиза, был выпущен сборник дабовых версий от Mad Professor, пролежавший «на полке» полтора десятка лет. В 2018-м группа отметила 20-летие альбома, выпустив его ремастерованную версию, а также релизнула альбом на крайне необычном носителе — в виде баллончика со спреем, в котором альбом был записан на искусственной ДНК. Помимо этого, был заявлен и юбилейный тур с участием Лиз Фрейзер.
В том же году они во второй (и, вероятно, последний) раз добрались до России, став одними из хедлайнеров на фестивале Park Live в Москве. Мне посчастливилось быть на том грандиозном концерте в Парке Горького. Лиз Фрейзер с ними не было, но был большой живой состав, с двумя барабанными установками и десятком музыкантов, были Хорас Энди и Шара Нельсон, были приглашённые Young Fathers, было фантастическое шоу с видеоинсталляцией на гигантском экране, наконец. Это лучший концерт в моей жизни.
И последнее. Характерно, что в том же 2018-м я придумал определение «готический трип-хоп», когда описывал звук последнего альбома группы The Jack Wood. Вряд ли будет большой натяжкой заметить, что отсчёт подобного извода трип-хопа (готический ли, или дарк трип-хоп, скажем) стоит вести как раз от «Мезанина».
Этот оплот ночи, гимн тревоге и погружение во тьму остался, конечно, непревзойдённым чёрным бриллиантом.
ВЕХИ: MASSIVE ATTACK «Mezzanine» (Circa/Virgin, 1998)
ВЕХИ.
Погружение во тьму:
Massive Attack.
Четверть века назад вышел один из важнейших альбомов не только трип-хопа, но современной музыки вообще.
Для автора эти строк этот альбом стал, вероятно, самым главным музыкальным продуктом, сформировавшим вкус, восприятие музыки и некую систему ценностей, что ли. Потому и текст будет очень личным.
Вообще с Massive Attack я впервые познакомился в 1997-м, благодаря Антону Трубице из новосибирских Nuclear Losь. Мы тогда привезли «Лосей» в Томск, и я вписал парней к себе на ночлег. Именно Антон дал мне переписать аудиокассету с двумя первыми альбомами бристольцев.
А дальше я вспоминаю себя летом 1998-го, топающим с подругой на дикий пляж за стадионом «Буревестник» на Томи. По пути мы решили зайти и глянуть новинки в музыкальном магазинчике в «Пентагоне» на Южной. Это сейчас он в цокольном этаже, а в те времена был наверху, в одном из бесчисленных небольших торговых центров. Новинок в результате было приобретено две: аудиокассета с невероятно хитовым на тот момент альбомом Маши и Медведей «Солнцеклёш» (немудрящая «Любочка» из которого гремела буквально из каждого утюга) и CD с мало кому среди томских меломанов того времени известным «Мезанином» от Massive Attack, вышедшим за пару месяцев до того и к лету, наконец, докатившимся до пиратских «перепечаток» в России. Надо ли говорить, сколь разительно было отличие этих двух отдельно взятых продуктов творчества? Излучавшие «позитив» Маша и Медведи и буквально сочившийся тьмой и тревогой «Mezzanine» с чёрным жуком-оленем на обложке (фото Ника Найта, сделанное в лондонском Музее естественной истории).
Тьма окутывает уже с первых басовых вибраций и метрономно-чёткой перкуссии вступления к «Angel», открывающей альбом. Клип на неё, а в большей степени, на «Risingson», тогда усилил общее впечатление от альбома (их, как и «Teardrop», снял Уолтер Штерн; а чуть позже клипография альбома пополнилась «Inertia Creeps» от Эндрю «W.I.Z.» Уинстона).
Кстати, про «Inertia Creeps»: спустя некоторое время мой дружок, диджей Толик Ковалевский из томской группировки Ants Zoom, разжился серией виниловых синглов Massive Attack, и на одном из них меня поразил бисайд с кавером на этот трек от Manic Street Preachers — ого, оказывается, мрачнейший трип-хоп можно превратить в гитарный рок! Cправедливости ради добавлю, что в дальнейшем треки с «Мезанина» переигрывали и такие разнообразные рокеры, как Sepultura, The Dillinger Escape Plan или Tame Impala.
Годы спустя я пополнил коллекцию и виниловым изданием «Мезанина», а также периодически ставил треки с альбома в своих редких диджейских сетах.
Наконец, история закольцевалась 11 лет спустя, в 2019-м, когда на одной из вечеринок «Кедросаунд-пати», в почившем ныне пространстве FLAT, мне довелось отыграть сет «мрачной электроники». Густые волны даба и трип-хопа включали сразу несколько треков с великого альбома, а открывал его, собственно, «Risingson». Запустив трек, я закрыл глаза и беззвучно сказал: «Тьма, войди в меня». Весь сет дальше был словно в трансе, тёмный вайб шёл сквозь меня и поглощал всё вокруг, а я будто наблюдал за этим со стороны. Этот случай был и остаётся самым необычным и мистическим переживанием в моей диджейской практике.
Альбом стал вехой и для самой группы. Роберт Дель Найя (3D) рассказывал: «Mezzanine — это своего рода промежуточное место: оно не на втором этаже и не на первом, а где-то между ними, своего рода ощущение неуверенности в том, сейчас вчера или сегодня».
Так и вышло: «промежуточное звено» стало поворотным и в музыкальном плане, и в биографии группы как музыкальной единицы. Именно после него Massive Attack, по сути, больше стали напоминать сольный проект Роберта. Эндрю Воулз, он же Mushroom, был недоволен работой над альбомом и тем направлением, куда двинулась группа, и после выхода диска покинул состав (ещё раньше от группы отдалился Трики).
Направление и вправду поменялось кардинально. Пресловутый «бристольский саунд», ставший каноном для трип-хопа благодаря первым двум альбомам MA, а также классическим пластинкам Portishead и Трики, стал потихоньку превращаться в «общее место»; у него появилась масса последователей, эпигонов, «продолжателей и подражателей» (от талантливых и самобытных вроде Morcheeba, до абсолютно фоновых лаунж-проектов); трип-хопу грозило вырождение в «музыку для кофеен», ещё один оттенок easy listening, приджазованный чиллаут с замедленным хип-хоповым битом, «электронный блюз» и т.д. И в этот момент (когда многие адепты гитарного рока, вроде Боно, Билли Коргана и Майка Паттона, повернулись лицом к электронике), Massive Attack, с подачи 3D, решили зачерпнуть вдохновения в тёмном мире пост-панка и психоделии.
«Я хотел вложить больше агрессии при создании музыки, вернуться к панковскому подходу, вместо того, чтобы оглядываться на американский хип-хоп, старый соул и джаз. То же самое я хотел сделать и с обложкой, вернуться к почти чёрно-белой угашенной эстетике, но с абсолютно новыми средствами, вторя тому, что сделали мы. Есть в ней и щепотка от Дж.Г. Балларда, а именно сексуальные и мрачные полутона, однозначно присутствующие в самой записи — вся эта подавленность, сексуальность, пассивная агрессия».
Здесь нет уютных джазовых сэмплов, фанкового баса и прочих привычных примет стиля. Зато есть тревожные гитары, грохочущие барабаны, макабрически зловещий шёпот, наркоманский соул Хораса Энди, тёмный даб. Источники сэмплов поменялись радикально: тут и Velvet Underground, и классика пост-панка и нью-вейва (The Cure, Siouxsie & the Banshees, Ultravox), и даже более тяжеловесные Led Zeppelin и Iron Butterfly.
Кстати, о Сиукси: когда через 15 лет вышел сборник ремиксов от Mad Professor на треки «Мезанина», на него попал и мэссиватаковский кавер на «Metal Banshee» от Siouxsie & the Banshees.
И это не единственный кавер, есть на альбоме и гипнотическая версия знаменитого бэнгера «Man Next Door» ямайского рэгги-исполнителя Джона Холта. Её и раньше перепевали много кто, от UB40 до веселых панкушек The Slits, но только MA вывернули её наизнанку, достигнув вершин параноидальности.
Величественные тёмные глыбы гимнов тревожности, клаустрофобии и паранойи вроде «Angel», «Risingson» или «Inertia Creeps», всё же не единственные маяки для понимания альбома. Столь же важны и островки более лиричного и мягкого (если такое слово тут вообще уместно) подхода, арии утопленниц «Black Milk» и особенно «Teardrop» (своеобразная эпитафия на смерть Джеффа Бакли), с нежным вокалом Лиз Фрейзер. Вокал для второй, кстати, хотела записать Мадонна, но получила от группы отказ.
Этот монолитно-чёрный монумент стал памятником эпохе, раздёрганным на цитаты, заимствования и места во всевозможных рейтингах. Песни из него попали в десятки саундтреков фильмов и сериалов (от «Пи» Аронофски, «Большого куша» Гая Ричи и «Матрицы» Вачовски до «Доктора Хауса», «Зачарованных» и «Дарьи»).
В 2013-м, на 15-летие релиза, был выпущен сборник дабовых версий от Mad Professor, пролежавший «на полке» полтора десятка лет. В 2018-м группа отметила 20-летие альбома, выпустив его ремастерованную версию, а также релизнула альбом на крайне необычном носителе — в виде баллончика со спреем, в котором альбом был записан на искусственной ДНК. Помимо этого, был заявлен и юбилейный тур с участием Лиз Фрейзер.
В том же году они во второй (и, вероятно, последний) раз добрались до России, став одними из хедлайнеров на фестивале Park Live в Москве. Мне посчастливилось быть на том грандиозном концерте в Парке Горького. Лиз Фрейзер с ними не было, но был большой живой состав, с двумя барабанными установками и десятком музыкантов, были Хорас Энди и Шара Нельсон, были приглашённые Young Fathers, было фантастическое шоу с видеоинсталляцией на гигантском экране, наконец. Это лучший концерт в моей жизни.
И последнее. Характерно, что в том же 2018-м я придумал определение «готический трип-хоп», когда описывал звук последнего альбома группы The Jack Wood. Вряд ли будет большой натяжкой заметить, что отсчёт подобного извода трип-хопа (готический ли, или дарк трип-хоп, скажем) стоит вести как раз от «Мезанина».
Этот оплот ночи, гимн тревоге и погружение во тьму остался, конечно, непревзойдённым чёрным бриллиантом.
Tweet