Слова: Дмитрий ВАСИЛЬКОВ. 

Творческое наследие Тома Йорка и Фли имеет своеобразную особенность: что бы ни делал Йорк – народ будет ждать от него Radiohead (особенно принимая в расчёт наличие в проекте Найджела Годрича, многолетнего продюсера записей «радиоголовых»), а от Фли, соответственно, прославивших его имя басовых партий RHCP.

Как ни удивительно, но именно это противоречие и описывает «AMOK», пластинку, всеми силами пытающуюся доказать, что она не то, чем хочется её считать.

Словно противопоставляя себя своему холодному и угрюмому предшественнику – йорковскому сольнику «The Eraser» – открывающая альбом «Before Your Very Eyes» начинается с жизнерадостной гитарной партии, из которой расцветает до неожиданности добрая, хоть и по-йорковски грустная, песня.

Но уже следующий за ней «Default» возвращает на место те конструкции из электронных щелчков и постукиваний, которыми и характеризуется сольное творчество Тома и из которых построен радиохедовский «The King Of Limbs».

Сменяющая его «Ingenue», однако, вновь заставляет альбом совершить неожиданный поворот, заменив перкуссионную партию звуком падающих капель, создавая уютную атмосферу из которой очень скоро вас вырвет нарастающая стремительность «Dropped» – вновь возвращающая к воспоминаниям об «Eraser».

Очередная смена курса приводит к скорбному гудению «Unless». Впрочем, эта вещица очень скоро даст понять, что она, будучи верна духу пластинки, является не совсем тем, чем кажется с первого взгляда, и заставит вспомнить «Sit Down. Stand Up.», на ходу сменяя монотонную мрачность на нарастающее паническое безумие. Вместе с ней возвращается и гитара Фли, очень искусно замаскированная под ворохом звуков. Она же встретит и в «Stuck Together Pieces», после которой следует главное блюдо вечера – влюбивший в себя многих концертный боевик «Judge, Jury & Executioner», превратившийся здесь в партию одинокой акустической гитары среди потустороннего хора множества Томов Йорков.

И совсем немного остается до титульного и завершающего трека «Amok» — мрачной, плавно уходящей вглубь самой себя композиции, заставляющей окончательно потеряться в многослойном наложении шумов, гулов, синтезаторных писков, басовых партий и голосов.